Моральная удача возникает, когда агент может быть корректным образом рассмотрен в качестве объекта морального суждения, несмотря на то, что значительная часть того, за что он оценивается, зависит от неподконтрольных ему факторов.

Бернард Уильямс пишет: «когда я впервые ввел выражение моральная удача, я полагал, что предлагаю оксюморон» (Williams 1993: 251). Действительно, многие полагали, что некий “иммунитет” от удачи является неотъемлемой частью морали.

И все же, как показали Уильямс (Williams 1981) и Томас Нагель (Nagel 1979) в своих ставших классическими статьях, оказывается, что наши повседневные суждения и практики вынуждают нас признавать существование моральной удачи.

Проблема моральной удачи существует постольку, поскольку мы склонны принимать общий принцип, согласно которому мы можем быть морально оцениваемы только в той мере, в какой то, за что нас оценивают, зависит от подконтрольных нам факторов (назовем это положение «Принципом контроля»). В то же время в огромном количестве частных случаев мы оцениваем агентов за то, что зависит от неподконтрольных им факторов. Естественное для нас рассуждение, что если мы придерживаемся Принципа контроля, то моральное оценивание кого-либо вообще невозможно, делает ситуацию еще более проблематичной.