Я застрял на Марсе. Топливные баки моего звездолёта повреждены, и никакая спасательная служба не успеет спасти меня до того, как я умру с голода. (И, в отличии от героя фильма «Марсианин», у меня нет картофеля). К счастью, моё судно оснащено телепортом. Это устройство, разумеется, очень сложно, но лежащая в его основе идея проста: машина просканирует моё тело и создаст удивительно точный план — чистую картину каждой моей клетки и нейрона и их расположения в пространстве. А файл этого отпечатка посредством луча отправится на Землю, где из сырьевых материалов соберётся новый я. Всё, что я должен сделать, — это зайти в кабинку, закрыть глаза и нажать на красную кнопку.
Однако тут есть некоторая сложность: устройство позволит мне сделать выбор — останется ли «старый я» на Марсе или будет разрушен сразу после моей телепортации домой. Именно это решение заставляет меня колебаться.
С одной стороны, кажется, что меня делает мной особое сочетание всех составляющих меня компонентов. Я не думаю, что существует такая вещь как душа или некая призрачная субстанция, живущая в машине моего тела. Моё «я» — «всего лишь» результат активности около 100 миллиардов нейронов и 100 триллионов уникальных связей между ними. И, более того, моё «я» определяется самой активностью этих связей, независимо от оригинальности обслуживающих её нейронов. Если вы начнёте один за другим заменять нейроны в моём мозге, сохраняя их связи и активность в целом, это по-прежнему буду я. Поэтому и одновременная замена их всех должна привести к такому же результату, покуда сохранен мой уникальный паттерн связей. Этот вывод побуждает меня нажать на кнопку и вернуться к своим близким на прекрасную и уютную Землю, где сырьевые вещества моего организма будут постепенно заменяться естественными, получаемыми из окружающей среды.
Итак, если я выберу функцию уничтожения старого тела, я всё равно благополучно переживу телепортацию. Что будет утрачено? Ничего, что имеет значение для целостности моей и моего уникального сознания. Я должен войти в кабинку, нажать кнопку — и выйти из передатчика на Земле.
С другой стороны, что произойдёт, если в настройках я выберу сохранение старого тела? Где тогда я буду находиться? Вернусь ли Я на Землю с чувством вины за беднягу, оставленного умирать от голода на Марсе? Или — о, ужас! — я останусь в старом теле и буду завидовать своей копии, которая на Земле наслаждается компанией моих друзей и близких?
Может быть, я смогу быть этими двумя версиями одновременно? На что это было бы похоже? Земной и Марсианский пейзажи будут казаться мне наложенными друг на друга? Я буду ощущать приступы голода и в то же время радоваться поеданию моего первого домашнего пирога за все эти годы? Как я буду решать — бродить ли мне по дюнам марсианского песка или идти ложиться спать в свою спальню? По-моему, это совершенно немыслимо.
Остатки консерватизма склоняют меня к мысли, что всё-таки я останусь старым собой; а новый, кем бы он ни был, окажется кем-то вроде близнеца, хотя и похожего на меня гораздо больше, чем похожи друг на друга естественные близнецы. Он бы чувствовал, как я, имел те же самые воспоминания, и был бы счастлив, что не умер от голода на этой планете. Но несмотря на всё это, он не был бы мной: я, оставшийся на Марсе, не чувствовал бы его радости, а он не знал бы о моём возрастающем отчаянии. Если данное рассуждение верно, я не спешил бы настроить аппарат на уничтожение старого тела, ведь в таком случае я бы умер, а какой-то слишком похожий на меня парень ошибочно верил бы, что успешно эвакуировался.
Но почему ошибочно? Ведь воспоминания в его мозгу были бы столь же реальны, как мои собственные. С его точки зрения, именно он вошёл в кабинку, нажал на красную кнопку и телепортировался. Его рассказы о произошедшем не были бы ложью. И всё-таки оригинальный Я — вошедший в кабинку и нажавший на кнопку — в последствии не будет испытывать опыт парня, вышедшего из передатчика на Земле. Моим следующим переживанием после нажатия на кнопку было бы… Нет, не было бы никакого переживания, так как я был бы мёртв.
Возможно, мне следует принять более объективную точку зрения. Предположим, за всем этим эпизодом наблюдали другие люди. Что бы они увидели? Они бы увидели, как я захожу в кабинку, нажимаю на кнопку и, в зависимости от выбора в настройках, либо две копии меня (одна на Марсе, другая на Земле), либо одну копию на Земле и дымящийся прах на Марсе. То есть, внешние наблюдатели не заметили бы никакого парадокса. Они никаким тестом не смогли бы проверить, что именно Я пережил телепортацию, никакой совершенный анализ не смог бы выявить различия в наших нейронных связях. Значит, присутствие сторонних наблюдателей с их развитыми методами проверки не смогло бы решить проблему и помочь мне определиться с настройкой.
Думаю, мы можем извлечь кое-какой урок из этой гипотетической ситуации. Возможно, то, что кажется мне очевидной правдой — а именно, что должен существовать некий факт в отношении моего опыта, когда я вхожу в кабинку и нажимаю кнопку, — в действительности вовсе не является правдой. Возможно, представление о том, что я обладаю прочной и непрерывной во времени самостью, — это какая-то упрямая иллюзия. Приведу аналогию. Однажды я вступил в покерный клуб, который к тому моменту существовал уже более 50 лет, и за это время состав его игроков полностью сменился. Предположим, кто-то спросит: был ли это тот же клуб? Разумным ответом было бы: и да, и нет. Да — потому что его игроки собирались вместе ежемесячно в течение 50 лет. Нет — потому что в нём не осталось ни одного изначального игрока. На данный вопрос не существует единого правильного ответа, поскольку в клубе нет внутренней независимой души, которая оставалась бы неизменной и менялась со временем.
Вероятно, то же самое можно сказать и обо мне. Мне лишь кажется, что я оставался той же самой личностью в течение жизни. Но если нет никакого внутреннего неизменного меня, значит и не обязано существовать никакого факта о том, каким будет моё переживание при нажатии на кнопку. Просто сначала был один я, а потом, в случае сохранения оригинала, нас станет двое, каждый из которых будет думать, что он оригинал; так нас описал бы сторонний наблюдатель. Нет никакого факта относительно того, что испытал бы оригинал, поскольку до нажатия на кнопку он уже не был оригиналом. Был лишь сложный состав компонентов, аналогичный моему покерному клубу, в котором игроки склонны думать, что всё это время принадлежат чему-то «одному».
Этот вывод не слишком утешает. Я озадачился проблемой, чтобы узнать, смогу ли я выжить, но выяснил только, что меня оригинального нет и никогда не существовало. И всё же передо мной так и остаётся вопрос: следует ли мне — а точнее нам — нажать на кнопку?
Примечание. Я не претендую на авторство этого мысленного эксперимента. Вопрос подобного рода задавался в 1775 году шотландским философом Томасом Ридом в письме лорду Камсу, ссылающемся на материализм Джозефа Пристли, и он звучал так: «Если структура моего мозга разрушится, а через сотни лет будет собрана из таких же материалов и станет разумным существом, — интересно, можно ли утверждать, что это буду я? А если собрать два или три таких мозга, будут ли они все мной?»
Впервые я столкнулся с этим экспериментом в предисловии к книге «Глаз разума» Дугласа Хофштадтера и Дэниела Деннета 1981 года. А британский философ Дерек Парфит хорошо развил её в своей книге «Причины и личности» 1984 года.
