Разыскиваются: объективные этические факты

Введение

Если Бога нет, то, как утверждается, в этике нет объективности. Позже в этой статье будет предпринята попытка уточнить, что именно может значить «объективная этика». Но сначала мы уберем Бога с дороги: примерно 2400 лет назад греческий философ Платон поставил дилемму перед теми, кто верит, что Бог необходим для морали.

«Добро любимо богами потому, что оно благое, или оно благое потому, что любимо богами?»
(Платон, «Евтифрон»)

Если все «доброе» так уж независимо от воли Бога, то существует независимый от Бога стандарт, доступный и людям. А если «добро» — это просто то, чего пожелает Бог, то следование ему произвольно: останется открытым вопрос, захочет ли человек следовать всем такого рода заповедям не обращая внимание на их содержание.

Дилемму Евтифрона можно истолковать как конструктивную дилемму: либо мораль независима от богов, поскольку не зависит от их воли, либо она зависит от их воли. В последнем случае мы просто проигнорируем их приговор, если он не согласуется с нашими собственными моральными взглядами (например, если боги велят нам пытать младенцев) — следовательно, (наша) мораль тоже не зависит от богов. Какую бы ветку мы ни выбрали, мораль в конечном итоге оказывается независимой от дел богов.

Если нет божественного стандарта, на который мы могли бы положиться, что же тогда определяет, какие вещи этичны, и как нам это понять? Прежде чем давать какие-либо ответы, нам нужно сначала прояснить сам вопрос! В противном случае есть риск, что все, что мы в итоге будем обсуждать — это лишь словесные разногласия.

Что такое этика?

Хотя термины «мораль» и «этика» иногда используются как синонимы, полезно принять следующее разграничение:

Мораль носит описательный характер — она о том, каковы социальные нормы и моральные интуиции людей. Этика, с другой стороны, нормативна; она описывает не то, как люди поступают, а то, как они должны поступать (здесь все еще требуется прояснение слова «должны»!). Этика в идеале предполагает, что мы размышляем и подвергаем допущения сомнению.

На основе эссе Питера Сингера ниже будут приведены два полезных определения этики и соответствующего им значения слова «должен».

Широкий взгляд

Согласно широкому определению, этика посвящена выяснению нашей конечной цели (целей). В этом смысле этика — это самый фундаментальный вопрос: она лежит в основе каждого принимаемого нами решения. В этом смысле мы «должны» действовать этично, потому что это то, чего мы больше всего хотим. Или, точнее, то, чего больше всего хочет наше «рациональное я». Примитивные желания или пристрастия не считаются целями, если бы мы согласились принять волшебную таблетку, которая избавила бы нас от них (не затрагивая при этом что-либо другое). Наши «конечные цели» — это то, что осталось бы, если бы мы могли перестроить мотивационную архитектуру собственного мозга так, как нам хочется.

Широкий взгляд привлекателен тем, что делает этику актуальной для всех. Однако кажется, что в нем чего-то не хватает, потому что нет никаких требований к содержанию целей. Если чья-то цель (даже после размышлений!) состоит в том, чтобы причинять боль другим, то это и будет «этичным» для такого человека. Тем не менее, важно отметить, что этику, определенную таким образом, что она касается только личных целей, не следует путать с эгоизмом — поскольку в то же время нет и причин, по которым личные цели не могли бы помимо эгоистических включать в себя благополучие других существ (или даже исключительно сводиться к нему).

Узкий взгляд (взгляды)

Более узкое определение этики связано с конкретным требованием к содержанию, которое, по-видимому, лучше всего резюмируется идеей серьезного отношения к тем мотивам поступков, которые сводятся к заботе о других (т. е. альтруистическим мотивам). Такая базовая аксиома определяет цель игры, что дает возможность различать правильные и неправильные ходы в ней. Это определение оставляет открытым вопрос о том, есть ли у какого-либо отдельного агента основания беспокоиться об этике (речь идет о представлении о том, что важно в глобальном плане, а не о том, что важно для одного конкретного агента, принимающего решения), и «должное» в этом смысле соответствует тому, «что было бы альтруистическим поступком».

Есть ли другие?

Остается открытым вопрос, является ли моя конечная ценность (то, что для меня было бы «этичным_в_широком_смысле») в какой-то степени альтруистической или нет. В то же время согласно второму (узкому) определению остается открытым вопрос, заботит ли меня изначально «этика_в_узком_смысле», сформулированная так. Если бы моя конечная ценность не включала альтруизм, я все равно согласился бы, что, например, спасение ребенка от утопания — альтруистично или «этично» в этом конкретном смысле, но меня бы просто не заботило то, чтобы быть «этичным».

Кажется, оба приведенных выше понятия отражают основные интуиции об этике, но ни одно из них не отражает сразу обе. Предположим, что мы определили «суперэтику» так, чтобы она включала в себя конечные цели (для всех моральных агентов!) И заботу о других. Казалось бы, она отражала бы как интуитивное представление о том, что этика мотивирует/дает причины для поступков, так и представление о том, что этика имеет ограничения на содержание целей. Но существует ли такая вещь, как суперэтика, или это просто пустое понятие?

Философы изо всех сил пытались придумать универсально убедительные аргументы в пользу альтруизма или эгоизма. Пока что никому это не удалось. Как только мы объявили конкретную цель, мы можем различать действия как рациональные или иррациональные в отношении этой цели. Но можем ли мы обосновать, что сами цели могут быть рациональными или иррациональными? В отношении чего цель может быть иррациональной? Задача людей, которые верят в существование универсальной моральной истины, состоит в том, чтобы объяснить, какую ошибку может совершать человек, имеющий не соответствующую этой истине цель. Проблема здесь в том, что какой бы аргумент вы ни придумали, оппоненты всегда могут заявить, что их не волнуют предпосылки, на которые вы опираетесь. Например, если кто-то выдвигает кантианский аргумент о том, что эгоисты совершают «ошибку», потому что их максима «делай то, что принесет тебе наибольшую пользу» не является той максимой, которой каждый хотел бы чтобы все остальные следовали, простым ответом будет: «Окей. И почему меня это должно волновать?»

Хотя у нас может быть сильная интуиция о том, что существует универсальная моральная истина, похоже, невозможно объяснить, что именно это означало бы и какую ошибку совершают те, кто ей не следует.

Мораль как адаптация

Присущие нам чувства правильного и неправильного — это биологическая адаптация, которая оказалась полезной в среде, где жили наши предки. Содержание, которым наполняются эти чувства, вероятно, зависит также и от культуры, но тот факт, что у нас есть сильные моральные убеждения и что мы чувствуем, что делаем что-то «объективно неправильное», когда нарушаем нормы, видимо, является частью биологической адаптации.

Философ науки Майкл Руз выразил это следующим образом:

Грубо говоря, мой дарвинизм утверждает, что субстантивная мораль — это своего рода иллюзия, созданная нашими генами для того, чтобы сделать нас хорошими социальными партнерами. Я бы добавил, что причина, по которой иллюзия является такой успешной адаптацией, заключается в том, что мы не только верим в субстантивную мораль, но также верим, что субстантивная мораль действительно имеет объективную основу. Важная часть феноменологического опыта субстантивной этики заключается не только в том, что мы чувствуем, что должны поступать правильно и уместно, но также в том, что мы чувствуем, что должны поступать правильно и уместно из-за того, что это и в самом деле правильно и уместно.

Мнение о том, что моральные интуиции являются биологической адаптацией, поддерживается также теорией моральных оснований, разработанной социальным психологом Джонатаном Хайдтом. Если эта точка зрения верна, она объясняет сильную привлекательность идеи о том, что существуют универсальные моральные факты, делающие истинными определенные моральные утверждения, несмотря на то, что ни один философ не может прояснить в четких и не вызывающих вопросов терминах, что вообще означают моральные утверждения.

Антиреализм: депрессивна ли истина?

Позиция, согласно которой нет универсального смысла, в котором этика была бы истинной, называется моральным антиреализмом. Некоторых людей он может удручать, и поэтому они предпочли бы, чтобы был какой-то объективный стандарт, возможно, данный Богом, который спасал бы их от «произвола». Но, как мы видели выше, если Платон прав, теисты находятся в той же лодке. Более того, такое отчаяние кажется неуместным, поскольку антиреализм ни в коей мере не подразумевает нигилизма (точки зрения, согласно которой не имеет значения, что мы делаем).

Часто допускается следующая ошибка:

1) Не существует универсальной моральной истины
2) Если не существует универсальной моральной истины, то ничто не определяет, как люди должны поступать
Вывод: Ничто не определяет, как люди должны поступать (т. е. нигилизм верен!)

Этот аргумент ошибочен, потому что вторая посылка неверна. Или, лучше сказать, даже не неверна: совершенно неясно, что может означать слово «должны» в этом предложении. Возможно, универсальной моральной истины не существует, но, безусловно, есть вещи, которые соответствуют вашим личным целям больше, чем другие, и в этом смысле для вас важно, поступаете ли вы так или эдак. Более того, хотя, возможно, не существует каких-либо логических сил, которые заставляли бы каждого агента действовать альтруистично, вопрос о том, альтруистичны ли те или иные поступки или нет — весьма объективен. ЕСЛИ мы заинтересованы в том, чтобы помогать другим, мы можем обратиться к этике (в узком смысле), чтобы лучше понять, что именно это за собой влечет. Как только мы уточним аксиомы, вопрос и вправду станет объективным: если мы позволим ребенку утонуть в пруду вместо того, чтобы спасти его, это объективно приведет к большему числу страданий и нарушенных предпочтений. К счастью (для всех сентиентных существ), у большинства людей есть сочувствие и базовая мотивация к тому, чтобы в их жизни был смысл, и нет лучшего места для поиска личного смысла, чем деятельность, которая служит потребностям и благополучию других.

При моральном антиреализме мир остается тем же самым. Ваши чувства и мотивации остаются теми же самыми чувствами и мотивациями. И причины, по которым вы делаете то, что вы делаете, остаются теми же самыми, если только вы не говорите что-нибудь вроде «это просто неправильно» или «это то, что велит Бог» — но если это единственные моральные причины, которые мы теряем, отказываясь от морального реализма, то, поразмыслив, мы скорее всего не будем о них скучать (даже если окажется, что они вообще значили что-то вразумительное).

В антиреализме есть и что-то вдохновляющее: вы предпочли бы быть человеком, который помогает другим, потому что считает, что у него есть «моральное обязательство» делать это? Или вы помогаете другим, потому что обнаружили, что они вас заботят и что вам самому хочется им помогать?

Как распорядиться нашей свободой: взгляд на этическую последовательность

Светская этика сложна. Без правил, которым нужно было бы следовать, мы внезапно обнаруживаем, что смотрим на огромный ландшафт возможностей и не знаем, куда идти. Наша интуиция не приспособлена к ситуациям такого рода: впервые в эволюционной истории жизни на Земле какие-то существа систематически и без предубеждений размышляют о своих собственных целях, вместо того, чтобы просто слепо следовать инстинктам, интуициям или правилам, которые передало им общество.

Чтобы ориентироваться в ландшафте возможных целей, нам нужны рациональность и навыки мышления. Нам нужны мысленные эксперименты, чтобы получить ясное представление о наших ценностях, и нам нужно отличать нормативный уровень от эмпирического.

И также полезно понимать, откуда мы появились, чтобы не принять эволюционно развившиеся интуиции за данные Богом моральные компасы, указывающие на какую-то внешнюю моральную истину. То, как обстоят дела — не обязательно то, какими они должны быть. Нам нужно смотреть на общую картину, на все игровое поле, а не теряться в сфере небольших племенных сообществ, в которых развились наши моральные интуиции. 21-й век предлагает технологии, которые могут изменить облик Земли, могут улучшить или ухудшить качество жизни миллионов сентиентных существ. Сейчас как никогда важно тщательно обдумать то, чего мы хотим достичь в жизни и как мы можем сделать этот мир лучше для тех, кто в нем живет.

Этот процесс может привести к весьма удивительным и революционным открытиям. Например, можно понять, что — несмотря на контринтуитивность — географическое расстояние до жертвы не является значимым фактором. Или что нет фундаментальной разницы между действием и бездействием. Или что мы, возможно, недооцениваем важность больших чисел и что подавляющий объем страданий, которые мы способны предотвратить, может располагаться в далеком будущем.

С большой силой приходит большая ответственность. Если мы хотя бы частично мотивированы альтруизмом, то у нас есть обязательство перед нашими потомками и всеми сентиентными существами на планете: тщательно обдумать, куда мы хотим направиться.

Ссылки

Ruse, M. (2010). The biological sciences can act as a ground for ethics. Contemporary Debates in Philosophy of Biology, 297-315.