Цели и средства

Какие вещи мы ценим сами по себе?

Цели и средства

Каковы ваши цели в жизни, что вас волнует? Если людей спросить, что они ценят, ответы будут включать в себя такие вещи, как счастье, свобода, справедливость, дружба, биоразнообразие, правда, пицца, равенство, медицина, верность и многое другое.

В теории возможно, что кто-то ценит все это напрямую. Однако в случае большинства вещей более вероятно, что люди оценят их лишь косвенно, как средства для достижения какой-то другой цели.

Можно заблуждаться о собственных ценностях. Обычный пример этого — когда мы думаем, что нас что-то волнует, но на самом деле нас по-настоящему (т. е. после размышлений) волнует иное — т. е. мы имеем дело с тем, что просто коррелирует в большинстве типичных ситуаций с той вещью, которая нас волнует во всех ситуациях.

В этом заключается разница между средствами и целями, или между инструментальными ценностями и терминальными ценностями¹. Придание x лишь инструментальной ценности означает, что есть логически возможные ситуации, в которых увеличение x при прочих равных условиях нас не волновало бы. С другой стороны, если мы придаем чему-то терминальную/внутреннюю ценность, то его увеличение при прочих равных условиях всегда будет чем-то, что нас волнует.

Требование «при прочих равных» необходимо потому, что в некоторых ситуациях вещи, которые нас волнуют, могут иметь нежелательные побочные эффекты.

Мысленные эксперименты

Чтобы выяснить, какие ценности терминальны, а какие инструментальны, мы можем разработать мысленные эксперименты так, чтобы изолировать любые потенциально спутывающие ценности.

Возьмем, к примеру, медицину. Если бы кто-то заботился о медицине в терминальном смысле, для него всегда было бы важно, чтобы медицина существовала. Однако представьте себе мир, в котором никто никогда не болеет. Будет ли в этом мире важна медицина? Вероятно, нет, поэтому медицина имеет для нас лишь инструментальную ценность (в данном случае — инструментальную для достижения здоровья или благополучия).

Более сложный пример — биоразнообразие. Многие люди, похоже, хотят, чтобы существовало много разных видов. Почему они этого хотят? Возможно, люди ценят это только инструментально, потому что биоразнообразие коррелирует со многими другими вещами, которые можно считать ценными:

• Биоразнообразие часто может служить интересам человека.
• Биоразнообразие обычно важно для стабильности экосистем.
• Биоразнообразие является источником научных знаний.
• Уменьшение биоразнообразия может означать, что погибнет больше животных, чем в противном случае.
  
  

Ключевой вопрос состоит в том, будет ли биоразнообразие ценным при прочих равных, т. е. в том случае, если не будут затронуты никакие другие переменные, похожие на возможную конечную цель. Чтобы правильно представить такую ​​ситуацию, мы можем разработать мысленный эксперимент, в котором косвенные эффекты биоразнообразия не работают так, как они могли бы работать в более обычных, реалистичных обстоятельствах:

Было бы плохо, если бы в таком сценарии этот конкретный вид грызунов вымер? Почему?

Мысленный эксперимент был разработан так, чтобы отделить переменную «биоразнообразие» от потенциально спутывающих переменных, таких как «интересы людей», «стабильность экосистемы», «благополучие людей» и «потенциальный источник знаний». Если нас больше не волнует биоразнообразие в этом примере, то оно всегда было для нас лишь инструментальной ценностью, а не терминальной, и осознание этой разницы может быть очень важным.

В качестве последнего примера рассмотрим человека, который утверждает, что боль не плоха, потому что она выполняет важную функцию: защищает тело от травм. Люди с CIPA, редким генетическим заболеванием, не способны испытывать физическую боль. И хотя на первый взгляд это может звучать здорово, к сожалению, ожидаемая продолжительность жизни у этих людей значительно ниже средней, потому что они часто не замечают своих болезней и травм.

Тем не менее, было бы, конечно, неразумно сделать вывод, что только из-за того, что боль иногда выполняет важную функцию, мы не должны пытаться избавить людей от боли. Если есть способы поддерживать работоспособность тела, которые не несут вместе с собой агонию (та самая часть «при прочих равных»!), то, безусловно, добиваться этого безболезненным путем было бы предпочтительнее. В этом смысле боль — это всегда плохо², даже если бывают ситуации, в которых она сопровождается полезными побочными эффектами.

Компромиссы

Важно иметь в виду, что наличие более чем одной терминальной ценности подразумевает необходимость компромиссов³. В ситуации принятия решения, в которой две наши терминальные ценности конфликтуют друг с другом (т. е. когда невозможно максимально удовлетворить обе), нам нужна процедура принятия решений, которая определяла бы, какое количество первой ценности можно обменять на некоторое количество второй. Представим, что я ценю и счастье, и равенство. Повышение равенства в обществе обычно также приводит и к увеличению общего счастья (из-за убывающей предельной полезности). Но это не всегда так. Что бы я сделал в ситуации, в которой равенство можно было бы значительно повысить за счет того, что несколько человек стали бы несчастными? Если я в значительной степени ценю равенство, то были бы обстоятельства, при которых я бы променял счастье на равенство. Вот что значит «ценить» или «волноваться» о чем-то: мы готовы инвестировать в это драгоценное время и ресурсы.

Предвидя, что потребуются такие компромиссы, мы можем стать более разборчивыми в объявлении тех или иных вещей нашими терминальными ценностями. Например, большинство людей считают знание само по себе хорошей вещью, но решили бы они принести значительные страдания в мир, в котором все совершенно счастливы (и оставались бы такими бесконечно), если бы это был единственный способ произвести больше знаний? Какой смысл в знаниях, если все остальное остается тем же самым, если они не приносят счастья и не удовлетворяют никаких интересов? Это те вопросы, что мы должны задавать себе, думая о наших целях и ценностях.

В реальных жизненных ситуациях зачастую трудно отделить цели от средств. Порой отдельные средства почти всегда коррелируют с отдельными целями. В некоторых из таких случаев, если цель трудно напрямую измерить, может быть даже полезным сосредоточиться в основном на средстве как на эвристике. Например, чтобы сделать людей в среднем счастливее (а это мы, возможно, не сразу понимаем, как напрямую измерить), мы могли бы просто сосредоточиться на попытках сделать общество более эгалитарным, и эта мера скорее всего будет существенно коррелировать с нашей реальной целью. Важно помнить, что мы должны немедленно отказаться от этих усилий в тех случаях, для которых мы обнаружили, что корреляция не работает!

Заключение

Из-за формирования привычек и, возможно, из-за того, как наши ценности развивались, мы порой поддаемся искушению принять инструментальные ценности за терминальные. Это прискорбно, потому что наличие большего числа (заявленных) ценностей означает, что будет больше компромиссов, а это значит, что наши настоящие терминальные ценности (те, которые остались бы у нас после размышлений) в итоге будут в среднем менее удовлетворены.

Чтобы должным образом отличить инструментальные ценности от терминальных, мы можем разработать мысленные эксперименты, в которых обычные, реально имеющиеся корреляции разрушаются, в то время как все остальные факторы остаются постоянными. Если после этого мы решаем, что какая-то конкретная вещь нас не волнует, то она всегда была лишь инструментальной ценностью. Отличив инструментальные ценности от терминальных, мы обретаем ясность в отношении наших собственных целей и, как следствие, можем строить более эффективные планы для их достижения.

Примечания переводчика: