(Это фрагмент из будущей книги «Compassionate Purpose: Personal Inspiration for a Better World».)

Возможно, один из самых полезных советов для тех, кто столкнулся с необъятностью страданий в мире, — сфокусироваться на том, что в наших силах изменить. Печальная реальность такова, что есть множество страданий, с которыми мы ничего не можем поделать: бесчисленные случаи ужасающих страданий будут продолжать происходить, несмотря на все наши усилия. Мысли об этом могут потрясти. В самом деле, совершенно понятно и правомерно, что эта реальность приводит нас в ужас и кажется более чем неприемлемой. Однако с прагматической точки зрения мы скорее всего добьемся наилучших результатов, если сфокусируемся на том, на что мы реально можем повлиять: на всех тех мучительных страданиях, которые мы можем предотвратить.

Многие традиции подчеркивают, по сути, ту же самую идею. Например, мыслители-стоики часто рекомендуют нам контролировать то, что можно контролировать, отпуская при этом то, что находится вне нашего контроля1. Схожее мнение выражено в «Молитве о безмятежности»: «Боже, дай мне спокойствие принять то, что я не могу изменить, смелость изменить то, что я могу, и мудрость, чтобы отличить одно от другого»2.

Кроме того, есть множество текстов, в которых подчеркивается, что даже ограниченный эффект может иметь глубокое значение. Например, важный отрывок из Талмуда резюмируется так: «Спасающий одного спасает весь мир»3. Ту же идею передает знаменитая история о ребенке, который помогает морским звездам на пляже, куда выброшены тысячи морских звезд. Когда его спрашивают, имеет ли значение его попытка помочь, ребенок осторожно помогает очередной морской звезде и отвечает: «Для нее это имеет значение»4.

Этот последний пункт станет еще более убедительным, если мы четко сформулируем эффект, которого мы можем добиться, с точки зрения экстремальных страданий. Например, даже если то, чего мы можем добиться — это «лишь» предотвратить целый день экстремальных страданий, это все равно невообразимо полезно и значимо, независимо от того, сколько страданий может находиться за пределами нашей досягаемости. Подобным же образом, когда мы сами испытываем интенсивное страдание, то напрямую осознаем, что даже краткий момент интенсивного страдания явно стоит предотвращения, и мы видим, что ошибочно думать иначе лишь от того, что происходит множество страданий в других местах.

Тонкое понимание того, «что мы можем изменить»

Основные доводы за фокус на том, что мы способны изменить, озвучены. Но нужно подчеркнуть необходимость тонкого понимания того, что подразумевает такое внимание. На интуитивном уровне можно подумать, что внимание к «тому, что в наших силах изменить» будет подразумевать фокус на малых масштабах, возможно, ограниченный только на помощи существам в непосредственной близости от нас. Однако это не так.

Напротив, фокус на наибольшем эффекте, который мы можем оказать, предполагает пристальное внимание к более широкой картине происходящего. Это, конечно, по-прежнему совместимо со многими локальными усилиями по оказанию помощи другим; дело не в том, что такие локальные усилия не важны, а просто в том, что они вряд ли будут отвечать за значимую долю в потенциальном эффекте наших действий.

Конечно, относительное влияние, которое мы можем оказать на события в непосредственной близости от нас, намного больше, чем наше относительное влияние в глобальном масштабе, поскольку обычно мы можем изменить глобальные условия лишь на небольшую (в относительном выражении) величину. Однако наше потенциальное влияние на глобальные исходы, вероятно, все еще намного больше в абсолютном выражении, поскольку оно предполагает изменения в гораздо большем масштабе.

Этот момент стоит особого внимания, особенно учитывая нашу хорошо задокументированную тенденцию интуитивно отдавать приоритет относительному влиянию над абсолютным (эффект, известный как «proportion dominance»). Например, исследования показывают, что мы склонны помочь 225 из 300 человек вместо того, чтобы помочь 230 из 920 человек, хотя, поразмыслив, большинство из нас согласны с тем, что наибольшее абсолютное влияние в конечном итоге более важно5. Это значит, что у нас есть тенденция интуитивно предпочитать фокусироваться на влиянии на малые масштабы, где мы могли бы помочь 9 из 10 человек, а не на влиянии на крупные масштабы, где мы могли бы помочь “лишь” тысячам из квинтиллионов существ (т. е. гораздо меньшему числу существ в относительном выражении, но гораздо большему в абсолютном).

Короче говоря, наше внимание к тому, что мы способны изменить, вероятно, лучше всего описывать с точки зрения предельного эффекта, который мы можем оказать на мир в целом, — например, мы можем немного увеличить средний приоритет, который человечество уделяет уменьшению страданий. И обратите внимание, что наше предельное влияние на мир в целом включает в себя и то влияние, которое мы можем оказать через помощь существам в нашем близком окружении, что тоже важно, даже если оно составляет лишь малую долю от нашего потенциального влияния.

Реалистично, что совокупность всего нашего влияния будет весьма скромной в общей картине происходящего, однако в абсолютном выражении оно все же может оказаться потрясающе значительным. В конце концов, предотвращение даже незначительной части интенсивных страданий большой популяции в течение больших промежутков времени может в конечном итоге складываться в предотвращение огромного количества страданий, возможно, даже эквивалентного многим жизням, полным экстремальных мучений. Такое потенциальное изменение будущего очень даже стоит нашего внимания и реализации6.

Сноски

  1. См. напр. Lebell, 1995, p. 3. ↩

  2. См. напр. Hudson, 2012, p. 16. Происхождение молитвы спорно, но обычно ее приписывают теологу Рейнхольду Нибуру. ↩

  3. Мишна, Санхедрин 4:5. ↩

  4. Эта история существует во многих версиях, все они адаптируют историю из эссе “The Star Thrower”, Eiseley, 1964, ch. 4. ↩

  5. См. напр. Bartels, 2006, pp. 81-82, p. 85. ↩

  6. Опять же, для аргументов в пользу утверждения, что мы можем оказать большое влияние, см. напр. Vinding, 2018. ↩

Источники