“Тайна не в том, как мир существует, а в том, что он существует.”
(“Nicht wie die Welt ist, ist das Mystische, sondern dass sie ist.”)
Почему есть что-то, а не ничто? Как мы можем объяснить факт существования?
Над этим наиболее фундаментальным вопросом стоит задуматься по разным причинам. Помимо того, что это может привести нас к каким-то значимым ответам на сам вопрос, такие размышления могут помочь уточнить наши представления о природе мира, нашем месте в нем и пределах нашего понимания.
Когерентно ли несуществование?
Я бы сказал, что ключ к (раз)решению этой загадки лежит в том, чтобы усомниться в когерентности (осмысленности — прим. пер.) самой идеи о том, что ничего могло бы не быть — идеи о том, что небытие может существовать или иметь место. Ведь существовать — это, в конце концов, именно то, чего несуществование, по определению, не делает. Небытие, по определению, не может быть. И все же, спрашивая, почему есть что-то, а не ничто, мы в действительности каким-то образом представляем, будто небытие могло бы быть.
Сказать, что небытие возможно, значит, на мой взгляд, нарушить принцип непротиворечия, поскольку в этом случае возникает вопрос о том, как что-то вместо “ничто” способно одновременно и быть и не быть.
Как пишет Дэвид Пирс:
Очевидно, можно утверждать эпистемическую возможность того, что ничего не существовало бы. Но неясно, какой может быть когнитивный смысл в том, чтобы говорить об эпистемической возможности того, что ничто вообще имеет место быть. Ведь понятие о том, что то или иное положение дел имеет место быть — настолько концептуально примитивно, насколько это вообще возможно. Ибо какой может быть альтернатива (предположительно не самоопровергающаяся), которой можно было бы противопоставить имеющееся у нас в настоящее время общее понятие существования — в том смысле, что то или иное положение дел имеет место быть? Альтернатива, похоже, не имеет никакого смысла. Она самоуничтожается.
“Why Does Anything Exist“, раздел 9.
Философ Беде Рандл высказал похожую мысль: “Мы не можем представить себе, что ничего нет. Вместо этого — лишь что “ничто” это то или это — а такое использование понятия “ничто” само предполагает существование чего-то.” (p. 113)
Более того, даже если мы допустим, что небытие возможно, мы все равно придем к выводу, что оно невозможно. Ведь если бы небытие имело место быть, то его существование было бы истиной, откуда следует, что по крайней мере эта истина (также) существовала бы. Но эта истина — не ничто, в строгом смысле слова. Другими словами, гипотетическое допущение небытия само по себе подразумевает существование (еще) чего-то. И на самом деле такое якобы пустое состояние подразумевало бы и наличие других свойств, например, свойства отсутствия противоречий (подлинные противоречия не могут существовать ни в одном из возможных состояний существования, тем более в таком, которое якобы пустое). Так что даже идея состояния, не имеющего абсолютно никаких свойств, кроме самого факта его существования, оказывается некогерентной.
Это может указать ответ на вопрос, почему существует что-то, а не ничто: альтернатива просто некогерентна, а значит, логически невозможна. Только “что-то” теоретически может иметь место. И таким образом, вопреки Витгенштейну, настоящая загадка, которую нужно объяснить, заключается в том, как существует мир, а не то, что он существует; объяснить, какими свойствами обладает мир, а не то, что он обладает свойствами в принципе.
Необходимость и контингентность
(Возможность, необходимость и контингентность — это категории модальной логики; необходимым фактом называют тот, что верен при всех возможных положениях дел, а контингентным тот, который при каких-то положениях дел верен, а при каких-то не верен — прим. пер.)
Другой способ понять, что невозможно, чтобы было ничто, даже если предположить, что это понятие когерентно, — это рассуждать в терминах необходимых и контингентных фактов (следуя рассуждениям Тимоти О’Коннора, которые можно найти здесь). Ведь предположение о том, что могло бы ничего не быть, по сути, равносильно утверждению, что существование может быть контингентным фактом, а не необходимым. Однако тот факт, что мы здесь, доказывает, что существование было как минимум возможным. Другими словами, реальность (как минимум) возможности существования неоспорима. Но реальность возможности существования — это не ничто. Это на самом деле что-то. Таким образом, даже если мы предположим, что факт существования просто контингентен, мы все равно придем к выводу, что он на самом деле необходим. Существование одной лишь возможности существования необходимо влечет существование как таковое и на самом деле равносильно ему. Так что и тут предположение, что существование может быть просто контингентным, и что вместо него могло бы быть абсолютное ничто, ведет к невозможности и на деле некогерентно.
Кроме того, можно использовать аналогичное рассуждение о контингентности-против-необходимости также и в подтверждение необходимости отдельно физического существования (если не предполагать, что все существование и есть физическое). Ведь утверждение о том, что физический мир мог бы не существовать, равносильно утверждению о том, что его существование — это всего лишь контингентный факт: возможность того, что он мог бы не существовать. Однако тот факт, что физический мир существует, доказывает, что его существование с необходимостью (хотя бы) возможно. Таким образом, согласно этому рассуждению, обязательно должен существовать (по крайней мере) потенциал для появления физического мира, каким мы его знаем. И все же такой потенциал — не ничто, и он не является чем-то не-физическим — по крайней мере, в самом широком смысле термина “физический”, который включает в себя не только актуальные физические реалии, но и физические потенциалы. Другими словами, наблюдаемость физического существования влечет необходимость физического существования, по крайней мере в широком смысле, включающем потенциалы.
Кто-то может возразить, что понятия контингентности и необходимости вообще не имеют смысла, или что это просто человеческие выдумки, из которых мы не можем вывести глубоких метафизических истин. Однако понятие контингентности — это именно то, на чем основывается такое утверждение, как “физической реальности могло бы и не быть”. Так что если эти термины и приведенный выше аргумент не имеют смысла и не имеют отношения к истинной природе реальности, то не имеет смысла и сама проблема, к которой этот аргумент относится.
Нет цели или причины вне существования, они есть только внутри
Всеохватывающая природа существования подразумевает, что, как не может быть механизма или принципа, который лежит вне существования или вызывает существование, так не может быть и причины или цели у существования, т. к. перед ним и вне его лежит только то, чего не существует. Следовательно, по крайней мере в этом смысле не может быть конечной цели у нашего пребывания здесь.
Однако это ни в коем случае не значит, вопреки естественному предположению, что причины и цели, наиболее реальные и значимые, не существуют внутри бытия. В самом деле — очевидно, что они есть. Так, способность преследовать цели и действовать в соответствии с теми или иными побуждениями явно появилась в ходе эволюции. Помимо этого также очень правдоподобно, по крайней мере для меня, что некоторые состояния мира — особенно состояния экстремального страдания — имеют более отрицательную ценность, чем другие, и поэтому, я бы сказал, у нас есть хорошая причина действовать так, чтобы минимизировать реализацию таких состояний отрицательной ценности и работать над созданием лучшего мира. Это, как мне кажется, наша высшая цель.