Взрослая лошадь или собака — намного более разумное, а также более общительное животное, чем младенец в возрасте дня, недели или даже месяца. Но предположим, что было бы иначе, что бы это изменило? Вопрос не в том, могут ли они рассуждать. И не в том, могут ли они говорить. А в том, могут ли они страдать?
— Джереми Бентам, 1789
Подумайте о любом «человеческом» качестве. В большинстве, если не во всех случаях, существуют люди, которые лишены этого качества, и животные, у которых оно оно есть. Некоторые люди не обладают таким интеллектом, красноречием или способностями к рассуждению, как другие, но мы всё равно рассматриваем всех людей как морально равных и верим, что интересы и страдания одного человека не важнее, чем таковые у другого.
Так как же мы можем оправдать игнорирование интересов или страданий животных? Как мы можем оправдать нашу неустанную эксплуатацию животных ради прибыли? Мы считаем, что такого оправдания не существует: равные страдания должны учитываться одинаково. Считать их менее важными было бы дискриминацией по произвольной причине.
Что такое спесишизм?
Спесишизм (видовая дискриминация, видизм) — это дискриминация на основе принадлежности к виду. Это причина, по которой кто-то может есть свинью, но заботиться о собаке. Это причина, по которой мы даём право на жизнь людям, но отказываем в этом праве другим животным. Это причина, по которой мы используем слово «животные» только по отношению к нечеловеческим животным, несмотря на то, что люди тоже являются животными. Это то, что позволяет нам запихивать тысячи кур в тёмные грязные помещения. Это причина, по которой некоторых людей беспокоят дельфины, попавшие в рыболовные сети, но не беспокоит судьба рыб. Это то, что делает убийство одного индивида «убийством», а другого — «спортом». Это бойни.
Антиспесишизм — это сопротивление дискриминации по видовой принадлежности. Это признание того, что свиньи и собаки имеют одинаковый интерес в свободе от страданий, и что ни тем, ни другим неправильно вредить и есть их. Это сопротивление силам, вынуждающим нас эксплуатировать, использовать в качестве еды или одежды, или каким-либо еще образом пренебрежительно обходиться с нечеловеческими существами. Антиспесишизм — это взгляд, согласно которому страдания любых индивидов считаются одинаково, независимо от того, к каким видам индивиды относятся.
Антиспесишизм не требует одинакового отношения ко всем организмам, он просто требует учета интересов одинаковой силы в равной степени, независимо от видовой принадлежности особей. Например, антиспесишизм не требует, чтобы мы дали гориллам право голосовать — у горилл нет ни способности использовать это право, ни интереса в нём. Но он требует, чтобы мы учитывали интересы горилл к жизни, социальным отношениям и свободе от физических и психических страданий, и избегали нарушения этих интересов настолько, насколько это практически осуществимо.
Спесишизм в обсуждениях прав животных
Существуют распространённые оправдания отказа животным в защите или правах. Часть из них мотивированы спесишизмом, часть — нет. Чтобы определить, является ли спесишизм причиной того, что мы сопротивляемся предоставлению прав нечеловеческим животным, можно использовать следующие эвристики: 1) «является ли оправдание отказа в защите морально значимым?» и 2) «если это так, то применимо ли оно только к людям и ко всем из них?»
Многие аргументы против рассмотрения самых основных интересов животных основаны на человеческой исключительности, и такие аргументы, как правило, мотивированы спесишизмом (или, более конкретно, антропоцентризмом). В процессе изучения когнитивных способностей животных обнаруживается, что мы склонны сдвигать критерии того, что мы считаем исключительной особенностью людей, когда узнаём, что рыбы могут использовать и изобретать инструменты, осьминоги могут решать головоломки, молодые поросята — пользоваться зеркалами, а куры — передавать культурные знания и т. д.
Наша отчаянность в утверждениях, что какая-то исключительная черта отличает людей от всех других животных, показывает, насколько глубоко укоренился в нас спесишизм: несмотря на наши знания об эволюции и генетике и на всё большее количество данных когнитивных и поведенческих наук, показывающих, насколько много у нас общего с другими животными, мы продолжаем сопротивляться принятию того факта, что мы — всего лишь один из многих видов животных.
Некоторые из распространённых аргументов, используемых для оправдания отказа нечеловеческим животным в правах, заключаются в том, что они не обладают интеллектом, не могут говорить, не могут рассуждать о морали или выполнять договорные обязательства. Забудем на мгновение, что эти утверждения в основном неверны и что есть животные, превосходящие маленьких детей в способности к рассуждению, а взрослых — в других когнитивных способностях, а также те, кто использует язык и принимает моральные решения. Вместо этого представим, что эти критерии применялись бы к людям: нас справедливо возмутило бы предложение, что некоторым людям следует предоставлять значительно меньше морального рассмотрения только потому, что они менее умны, менее красноречивы или потому, что они слишком молоды или умственно неполноценны, чтобы вести себя морально, или неспособны заключать контракты и брать на себя ответственность. Эти качества не определяют, заботимся ли мы о благополучии других людей или нет. Таким образом, эти критерии не только не создают значимого различия между людьми и другими животными, но вообще изначально не считаются морально существенными.
Иногда утверждается, что существо должно получать права на основе средних способностей или интересов своей группы, но этот аргумент также не выдерживает критики. Если мы будем опираться на средние способности вида, то маленькому ребёнку должно быть позволено водить машину, а (биологическим) мужчинам нужно дать такое же право на доступ к услугам по охране материнского здоровья, как и беременным женщинам. Первое было бы опасным, второе — бесполезным. Ни то, ни другое не нашло бы поддержки в суде. Мы не применяем это правило к своему собственному виду, и нет веских причин, по которым мы должны опираться на средние способности видов — столь же произвольным было бы опереться на средние способности пола, расы, класса или зоологического типа.
Расширение нашего морального круга
У людей есть тревожная способность отключать своё сострадание к индивидам, которые считаются частью «внешней группы» (аутгруппы), особенно когда благополучие или даже незначительные интересы нашей собственной «внутренней группы» (ингруппы) находятся под угрозой. К счастью, за последние несколько столетий мы достигли значительного прогресса в борьбе с такими формами дискриминации. Несмотря на долгую историю войн, жестокости и конфликтов, Всеобщая декларация прав человека ООН 1948 года утвердила «равные и неотчуждаемые права всех членов человеческой семьи». Борьба с дискриминацией — важная тема в современном западном обществе, и значительные усилия направлены на устранение того (значительного) неравенства, которое еще осталось, по крайней мере среди людей.
Мы стремимся помочь человечеству продолжить расширять круг морального рассмотрения, чтобы он охватил всех существ, способных страдать. В следующем тексте из этой серии мы рассмотрим, что значит на практике отказаться от спесишизма и при этом стремиться к максимально эффективному использованию наших ресурсов.
Эта статья входит в серию статей, ранее публиковавшихся на Sentience Politics: